Лето окончательно вступило в свои права и для нас, детворы, наступили самые волшебные дни. Казалось, вся Вселенная кружится только вокруг нас, а день мог тянуться бесконечно долго, вмещая в себя целую жизнь. Ноги наши бегали, не касаясь земли, ссадины на наших телах едва успевали покрываться корочкой, как на их месте или рядом возникали новые. Кожа наша после каждого купания становилась все золотистей и золотистей, а волосы стремительно высцветали, сгорая под солнцем. Казалось, мы впивались в этот зной, оборачивались в него, вдыхая вместе с дорожной пылью, чтобы навсегда запомнить беззаботность своего детского бытия.

---

Целыми днями мы придумывали игры, изучая мир вокруг, который превратился для нас в лабораторию. Часами мы могли наблюдать за полетами птиц, за колоннами муравьев, выслеживать бурундуков в лесу или кладку яиц. Набегавшись, мы лежали  под кустами смородины, чтоб увидеть как наливаются соком прозрачные на свету ягоды. И все время болтали, болтали и болтали. Казалось, нашим детским новостям, открытиям и восторгам нет конца!

Даже простой жук, переходящий дорогу, мог стать объектом нашего внимания. Ведь если плюнуть на него, он тут же обволакивался дорожной пылью, которая пудрой мгновенно прилипала к слюне. И мы, стоя кружком, наблюдали как же жук выберется из своего пыльного плена. Наиболее нетерпеливые из нас тыкали соломинками, помогая жуку выбраться быстрее. Ссорились мы так же быстро, как и мирились, потому что всех нас объединяла единственная опасность нашего мира – взрослые. И если кого-то из нас вылавливали родители, мы всегда обвиняли в этом друг друга. И шли домой как на гильотину.

Мы с братом-погодкой тоже не отличались особым дружелюбием в этом вопросе. Но наше общее задание, которое мама всегда давала нам на двоих – поход в пекарню за хлебом или в гастроном за растительным маслом – мирило нас и мы с Мишкой, уже позабыв о недавних колких обвинениях в адрес друг друга, уже бежали из дома, бурно обсуждая очередную новость дня.

Мир был легок и понятен.

*****

В то лето отец устроился работать на пилораму. И наш маленький дом наполнился вкусным запахом древесной стружки от его рабочей одежды. В обед отец иногда стал приходить с коллегой. Звали его Василий, Бааска – это был смурной мужик с обветренным лицом. Его некогда кудрявая шевелюра была словно посыпана пеплом, из-за чего, казалось, пряди окончательно спутались и уже не завивались так залихватски. Когда мы садились за стол, Бааска огромными натруженными руками смущенно приглаживал свои волосы, но они все равно спадали усталыми прядями на его загорелое лицо.

Я видела особенное отношение родителей к Василию, оно не походило на жалость, нет, скорее на торжественную осторожность. Мама всегда подкладывала Василию наиболее вкусные куски, а чай всегда наливала до краев. Отец же в присутствии своего гостя становился весел и разговорчив, как будто пытался разогнать печать грусти с его лица.

Я знала, что Бааска – бобыль, живет один. Дом его стоял в конце соседней улицы, на углу, в тени огромных елей. Соседские мальчишки уже успели рассказать нам байки про Бааску: он жил один, потому что пьет кровь детей, которых он вылавливает ночью и держит до поры до времени дома, в подполье. Поэтому местная детвора его заросший двор обходила стороной. Конечно, такие подробности отнюдь не добавляли симпатии к нашему гостю. Я боялась даже смотреть в сторону Василия. Лишь присутствие родителей придавало мне сил усидеть до конца обеда за столом. Чуть наевшись, и я, и Мишка выскальзывали во двор к заждавшимся друзьям.

Как-то вечером перед сном я все же решилась спросить у мамы:

– Мам, а почему Бааска всегда такой?

– Какой такой?

– Ну-у… страшный. Петька рассказывал, что Бааска пьет кровь детей…

Но я не успела дорассказать свою страшилку.

– Анньыы даҕаны! Что ты такое болтаешь! – мама как будто даже рассердилась, но быстро смягчилась, добавив: – Никогда не смей даже думать плохо о человеке, если не знаешь его. Бааска хороший, просто судьба у него такая… Не сложилась…

Мама задумчиво застыла на мгновение, потом, встрепенувшись, поправила мое одеяло:

– Ну, все, спи давай.

Окончательно сбитая с толку, я немного поворочалась под одеялом, пока мысли о Бааске не вытеснили думы о завтрашнем дне. С радостным предвкушением я начала думать о предстоящей рыбалке, на которую соседские мальчишки обещали взять и меня, пока не провалилась в глубокий сон.

*****

А во сне я опять летала: над оврагами с ласточкиными гнездами, над нашей извилистой речушкой, над редким лесочком, который отделял улицу от речки. И полетела дальше над домами по нашей улице. Долетев до конца улицы, я хотела было развернуться обратно, но вдруг увидела тот самый дом Бааски, который выглядывал из соседней улицы. Дом зиял темными глазницами окон. И меня как магнитом потянуло к нему…

Вот, я уже пролетаю над елями, они высажены по периметру дома и своими лапами уже царапают меня за ноги. Вокруг дома клубится туман. Что? Откуда он? Я бесшумно, как в воду, опускаюсь посреди тумана на заросший бурьяном двор. Вот он, дом Бааски… Меня кольнула мысль, что где-то там под домом должны быть дети, но, что странно, чувства страха у меня нет. Ведь если мне суждено найти этих детей, я должна буду их спасти!

Дверь в террасу, выкрашенную когда-то в жизнерадостный желтый цвет, была открыта. Краска со временем вся выцвела, иссохла и потрескалась, а кое-где свисала как облезлая мертвая кожа.

И я двинулась в открытую дверь.

*****

Собираясь в очередной раз на купалку, мы с братом сорвали несколько огурцов из маминой теплицы. Потерев огурец на груди,  Мишка с хрустом откусил довольно большой кусок. Огуречный сок, обрызгав пол-лица, потек по его подбородку, а запах огурца – запах свежести, чистой и прозрачной – сразу заполонил пространство.

– Умеешь же, – со смехом вырвалось у меня.

– Ну, дык, и ты попробуй, на! – Мишка подал мне другой огурец.

– Ой, да потом. Побежали, нас же ребята ждут.

Осторожно хрумкая огурцом, я бежала вслед за Мишкой и думала про свой сон.

Несмотря на то, что брат был старше меня всего на год, он казался мне самым умным и сильным. У него всегда был готов ответ на любой вопрос, поэтому я привыкла в любых вопросах всегда советоваться с ним. Но, вот, про свой сон я уже который день никак не могла рассказать Мишке. Что-то меня сдерживало. Меня не покидало чувство, что то, что я видела внутри дома – это тайна, моя тайна, и никто не должен о ней знать.

*****

а дальше то ли вдохновение меня покинуло, то ли лень на меня навалилась, то ли я устала и проголодалась, но вдохновение меня покинуло))

поэтому вопрос залу: как думаете, что такого могло увидеть астральное тело маленькой девочки в доме Василия? принимаются любые версии. моя пока пошла кушать и отдыхать.

ps. если кому интересно, это я таким образом готовлюсь к писательскому конкурсу – набиваю руку, т.с., потому что отвыкла стучать по клавиатуре))

#сочинениеТатьяны