Художник Михаил Старостин: «Идеи приходят непредсказуемо»

На публичных встречах с художниками, писателями, режиссерами аудитория чаще всего хочет узнать – что автор хотел сказать на самом деле. И почти всегда мастера технично уходят от прямого ответа, при этом интригуя аудиторию еще больше. Вот и художник Михаил Старостин, известный далеко за пределами Якутии, не стал расшифровывать свои полотна на встрече с любителями искусства. В ходе размеренной беседы, похожей на неспешную прогулку с остановками, обозреванием пути пройденного и предстоящего, приоткрыл свой мир, без сомнения, вдохновив собеседников на дальнейшее постижение природы творчества. Встреча состоялась в рамках персональной выставки художника «Метаморфозы: фигуративное и беспредметное». Встречу провела сотрудник Национального художественного музея РС(Я) Наталья Федорова. Представляем беседу в виде интервью.

–Михаил Гаврильевич, какое время года любите больше?

-Осень. Комаров уже нет, воздух свежий, пахнет палой листвой, одно удовольствие ходить по лесу в это время.

-На ваших картинах царят разные времена года, но по большей части – зима: мороз, снег, метель. Мы родились на снегу, обустраиваем быт поудобнее и не теряем вкуса к жизни. А что для вас зима?

-Я иногда бываю в Красноярске, где учился в художественном институте. Мой преподаватель Степан Степанович Ливак жалеет меня, при встрече спрашивает – как ты там живешь то. Я ему отвечаю – ну как-как, зимой у нас хорошо, нет отвлекающих факторов, с утра приходишь в мастерскую и до вечера работаешь. И так каждый день. Он смеется.

-Центральное место в вашем творчестве занимает образ путника. Очень интересный, символичный образ. К примеру, если вспомнить русское искусство, на ум приходит богатырь на распутье, в раздумьях о лучшей доле. Путники Михаила Старостина, мне кажется, не ищут богатства, почета или славы. Вопросы у путников, наверное, всегда одни – кто я, куда иду, зачем иду. Расскажите, пожалуйста, как этот образ появился в вашем творчестве?

-Это была встреча с предысторий. В годы студенчества брал заказы в Якутском книжном издательстве, оформлял книги, учебники. Оформление одной обложки стоило тогда 70 рублей, а билет из Якутска до Красноярска – 73 рубля. Все удачно складывалось, заказы шли стабильно. Закончив институт в 1990 году, планировал поселиться с семьей в Намцах, там у нас жил тесть, он построил для нас дом, договорился о работе в Намском педагогическом колледже. И вот с такими планами приехал в Якутск, зашел в издательство сдавать очередной заказ. А там оказалось, что место старшего художественного редактора свободно, и меня сразу направили к директору. Так я попал работать в Якутское книжное издательство на постоянной основе. Художественный редактор сопровождает весь процесс издания книги от этапа рукописи до сдачи в печать – знакомится с рукописью, подбирает художника-иллюстратора, делает макет, чтобы в типографии поняли, как печатать. В то время некоторые книги печатались в типографиях Смоленска и Твери, куда я ездил сдавать макеты. В поездках любил ходить по книжным магазинам, в то время информации было очень мало, интернета еще не было, и хотелось знать, кто и как живет. В одну из таких поездок зашел в магазин издательства «Наука» в Москве и увидел книгу «Материальная культура чукчей», это оказалась свежеизданная книга Владимира Богораза, ранее она выходила на английском языке в Лондоне. Начал листать и увидел капкан из тальника, точь-в-точь как у моего деда-охотника. Я думал, что это якутский капкан, а он, оказалось, был распространен по всей Сибири. Как-то близко к себе воспринял книгу Богараза через этот капкан. Продолжил листать – одежда 19 века – кухлянки летние, зимние, торбоза, сразу купил книгу и начал делать офорты. Разглядывал иллюстрации и одежды оттуда переносил на свои работы, так появилась одна работа, вторая. Потом понял, что можно делать цикл. И родился образ путника – охотника, рыбака.

-Получается, основа образа этнографическая, научная. А какую часть в вашей жизни занимает преподавательская деятельность, вы много лет работали в сфере образования?

-Когда работал в издательстве, все равно творчество было у меня на первом месте. Перешел в преподавание – все так же, творчество осталось на своем месте. Но это не значит, что отлынивал от работы, я старался передавать студентам все свои знания и умения. Работать с молодежью интересно, ставишь перед ними задачу, а они решают ее как-то по-своему, с неожиданной каждый раз стороны.

-Абстрактное искусство это разрыв с классическим?

-Первое, что нам задали в Красноярском государственном художественном институте, было сделать абстрактную работу. Это были еще 80-е годы, когда, казалось бы, в стране признавалась лишь академическая живопись. Преподаватель тогда объяснил – у любого художника развито структурное мышление, при построении композиции, располагая фигуры в плоскости, он видит их сначала пятнами. И только потом придает им форму, отрисовывает детали и так далее. То есть, главная задача художника – гармонично распределить цветовые акценты, чтобы раскрыть содержание картины, это и есть абстракция, когда ты работаешь со цветом.

-Ваш любимый художник-абстракционист?

-Есть классики абстракционизма, например, американец Джексон Поллок. Он разбрызгивал краски по холсту. Про него, кстати, есть хороший фильм, в котором он ругается на Пикассо, что тот уже успел открыть и сделать в искусстве все.

И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО: ДЕНЬ ОДИН. 2024

-Возможен ли такой метод, когда художник как бы следует за рукой, свободно скользит по поверхности, особо не рассуждая?

-Есть такой прием, называется автоматизм. Сначала ввели его сюрреалисты, потом начали использовать абстракционисты. Все равно, что дать кисточку маленькому ребенку или обезьяне. Абстрактное искусство все-таки опирается на знание – цветоведение – дисциплину, изучающая цвет. Основа ее была заложена Йоханасем Иттеном, он преподавал в архитектурной, художественно-промышленной школе Баухаус в Германии, обозначившей основные принципы архитектуры XX века. В 73 года, в 1961 году, Иттен выпустил книгу «Искусство цвета», где разложил по полочкам свои знания о сочетании цветов. И он пишет – если тебе от природы дано ощущение цвета, то можешь обойтись и без изучения цветоведения. Но если тебе сложно обращаться со цветом, то надо сначала освоить эту науку. Опираясь на его теорию, по сей день художники развивают свое видение, пишут об этом книги, сегодня о колористике достаточно много изданий.

-Любимая работа из своих?

-Все работы близки, но вот офорт «Рыбак» для меня самая-самая.

-Где вы берете сюжеты, что вас вдохновляет?

-Из жизни, из фильмов, общения, литературы. Музыка помогает – в мастерской и дома постоянно звучит якутское радио «Тэтим», часто ставлю музыку 70-80-х годов, то, что в юности слушал. Читаю, можно сказать, постоянно, сейчас, например, «Чехова в воспоминаниях современников», жанр мемуаров мне близок. Большие жанры в силу возраста тяжело даются. А вообще идеи приходят непредсказуемо: сидишь, делаешь почеркушки, и раз – что-то появляется, потом удивляешься – откуда все это.

-А путешествия вдохновляют?

-Я не думаю, что художники большие любители путешествий. Например, Ренуар только один раз съездил в Италию, посмотрел там на других художников и все. А однажды в окрестностях Парижа, когда он был на этюдах, к нему пристали молодые буржуа, начали высказываться с издевками и так далее. Подошел художник постарше, Диас, по-моему, и разогнал их. Потом художники разговорились, Диас пригласил к себе в мастерскую. А Ренуар подумал и не пошел. Потому что ему важно было работать, а не ходить по чужим мастерским. Все-таки для художника, особенно если он в годах, важнее своя работа, свой мир.

-Сколько времени занимает у вас одна работа?

-Невозможно предсказать, сколько времени займет та или иная работа, что-то быстро получается, что-то годами требует к себе внимания. «Зимнюю рапсодию», например, года 4-5 доводил до такого результата, был промежуточный результат – думал, что закончил, выставил в Центре культуры и современного искусства им. Юрия Гагарина в 2021 году на своей предыдущей выставке, потом привез в мастерскую и переделал. А некоторые работы делаются быстро. «Бесконечный путь» написал за три дня до выставки. Перед открытием выставки художник все-таки в напряжении, и все начинает быстро получаться. В целом работаю строго по режиму, в рабочие дни с 8.00 до 17.30 в мастерской. В выходные отдыхаю.

-Как вы относитесь к критике и удачливый ли вы человек?

-Как-то так получилось, что критика в основном положительная. Но нужно от этого дистанцироваться, не зацикливаться. И об удачливости тоже не думаю, иначе от художника ничего не останется.

-Что есть свобода?

-Свобода, по Бродскому, восьмой день недели, которого нет.

-В какой семье вы выросли? Мы знаем, что доктор технических наук, поэт Егор Старостин-Байагантай ваш родной брат.

-Да, оба моих брата доктора наук. Мы выросли в деревне в Томпонском улусе в семье фельдшера и медсестры. Лето проводили на сенокосе, зимой – школа, домашняя работа. Наш старший брат Степанов Анатолий Викторович направил нас обоих – Егора и меня – чем нам заниматься по жизни. Когда мы учились в школе, он уже начинал работать в Институте физико-технических проблем Севера. Я с детства любил рисовать – вечер, родители уже ложатся спать, тишина, сядешь, возьмешь акварель и начнешь рисовать летние впечатления – закат, озеро, утки летят. И вот в 8 классе, брат Анатолий, увидев мои рисунки, сказал – летом поступай в художественное училище. Все удачно сложилось, и в 1973 году в 14 лет мне удалось поступить в Якутское художественное училище, конкурс был большой – на 20 мест 60 претендентов. А средний брат Егор увлекался математикой и физикой, участвовал в олимпиадах. Старший брат помог ему стать учеником заочной школы МГУ – оттуда присылали по почте учебники и задания. Помню, ложимся уже спать, а Егор как вскачет с кровати и давай что-то писать. Спрашиваю – что ты делаешь. А он говорит – задачки решаю. Оказывается, он обдумывал задания постоянно, и решения могли приходить в любую минуту. И между делом он оказывается писал стихи, думаю на поэзию у него времени было не так много, он был погружен в работу, и были постоянные увлечения – борьбой занимался, шашками. Он привил мне любовь к музыке, поэзии, это его влияние. Родители давали нам свободу, при всех заботах деревенского быта сильно не нагружали, и у нас всегда было личное время.

-А ваши дети пошли по вашим стопам?

-Дети не пошли. Четверо внуков у меня, один внук рисует, у него хлесткая рука. Может, станет художником, это будет его выбор.

Галина Сафронова, искусствовед, научный сотрудник Национального художественного музея PC (Я), член Союза художников России:

-Первая встреча с творчеством Михаила Старостина случилась в 1999 году, это было на открытии выставочного зала при Союзе художников Якутии. В принципе, все работы были узнаваемы. И вдруг совершенно неожиданная картина, под которой было написано «Михаил Старостин, «Святая простота». Старушка, несущая хворост на казнь Яна Гуса на случай, если костер погаснет. Вроде бы абстракция и вроде бы жизнь, история. В цвете в основном присутствовали зеленый с вкраплениями теплого – действительно, старая женщина, очевидно очень добрая, но она непроизвольно несла зло, не понимая этого, наоборот, считала, что делает все правильно.

Стилистику Михаила Гаврильевича я бы охарактеризовала, как трансавангард, поскольку он работает на грани абстрактного и фигуративного. И мир он воспринимает нестандартно, часто присутствуют и исторические коллизии. Например, механические человечки на зеленом лугу. Они как часть нашего общества, которые живут как обезличенные механизмы, исполнители воли тех, кто над ними. Им так удобно, поскольку это не налагает ответственность за свои действия. Или, к примеру, «Кройщик», картина появилась, когда бомбили Белград. То есть, в работах Старостина, вроде абстрактных, всегда присутствует подсказка на явления из реальной действительности.

Женские образы всегда чувственны и буквально источают тепло. Трогателен его «Белый танец». Два человека в этом мире хаоса, прижавшись друг к другу, в своем неспешном танце, избавляясь от своих скрытых страхов, отдаются тишине своих чувств. Каждый зритель увидит свое. И это скорее свидетельствует о большой силе эмоционального воздействия работ художника на нас, зрителей.