Максим ЛикБез 1 год назад 181

“Ненадежный рассказчик” (из цикла “Что-то на литературном”)

Существует мнение, что литература – дело простое, разобраться может каждый, стоит захотеть. Надо только сесть и усердно читать (если ты читатель) или сесть и усердно писать (если ты писатель). Мы не будем спорить и говорить про литературоведение как сложнокомпонентную науку, про сотни лет развития книжной мысли, про великих филологов прошлого – вместо этого в цикле научно-публицистических статей «Что-то на литературном» просто и понятно покажем некоторые редкие приёмы и явления в художественной литературе. Некоторые из них перевернут ваше представление о прозе.

В этот раз речь пойдет о приеме «ненадежный рассказчик». Это весьма хитрый гость, который может поразить даже опытного читателя и вызвать у него как восторг, так легкую паранойю. Для примера не будем брать что-то всем известное (например, «Бойцовский клуб»). Вдруг кто-то еще не читал экранизированный роман Чака Паланика и не знает всех сюжетных поворотов.

Для наглядности возьмем роман «Трилогия Мёрдстоуна» (2015) Мэла Пита. Это роман о романе (как «Мастер и Маргарита» Булгакова и «Хромая судьба» Стругацких). То есть автор написал ироничную книгу про то, как его персонаж, Филип Мёрдстоун, пишет фантастическую книгу. Мы не будем углубляться в особенности жанра, а относительно сатиры скажем только, что она весьма остро проходится в романе по современному литературному миру и книжным фанатам. Мэл Пит насмехается над тем, во что превратились писатели в погоне за деньгами и славой, а читатели – в поисках захватывающей истории.

Однако нас волнует «ненадежный рассказчик». Что же это такое? Обратим внимание на текст (ВНИМАНИЕ, СПОЙЛЕРЫ). В романе есть несколько рассказчиков, от чьего имени пишется книга: это провинциальный писатель Филип Мёрдстоун, хранитель архивов Покет и злой колдун Морл. Каждый из них имеет свой узнаваемый стиль и свое видение, куда пойдет сюжет. Но ничего сложного пока нет. Они сменяют друг друга и ведут общую историю к тому или иному финалу.

Во второй части Покет в качестве рассказчика вдруг убивает своего одноименного персонажа в тексте. Литературные агенты и Филип были в восторге (ведь такой ход приятно шокирует читателей), хотя и понимали, что это рискованный шаг. Однако сам Покет продолжал здравствовать в реальном мире и создавать сюжет, скромно приняв заверения в удачности приема. Ведь до этого он помогал Филипу по всём и помог ему заработать много денег и обрести верных читателей-поклонников, так что имел хорошую репутацию.

Когда далее во внутреннем романе начали происходить зловещие и непоправимые события, Филип Мёрдстоун поздно заподозрил неладное. К этому времени Морл захватил и власть в описываемом романе, и саму инициативу по созданию текста. Филип понял: без предателя не обошлось. Им оказался Покет, который убил своего персонажа, чтобы отвести от него (и себя) подозрения в том, что дальше разворачивается в сюжете, а затем передал писательские полномочия Морлу.

Таким, образом Покет обманывал и Мёрдстоуна как автора, и нас как читателей. Он прятал в тексте некоторые события, отвлекая внимание другими. Покет был рассказчиком, КОТОРЫЙ ЛГАЛ ДЛЯ СВОИХ ЛИЧНЫХ ЦЕЛЕЙ. И его ложь почти невозможно было выявить, потому что ЧИТАТЕЛЬ ПРИВЫК ДОВЕРЯТЬ РАССКАЗЧИКУ.

Представьте, что Максим Максимыч (устно) или Печорин (в дневниках) лгали бы при передаче истории в «Герое нашего времени» Михаила Лермонтова. Чему тогда верить?

В этом и заключается суть приема «ненадежный рассказчик», который существует не только в литературе, но и в кинематографе (например, фильм «Остров проклятых»).

Итог: при прочтении сложносоставных произведений (со сломанной композицией или в виде дневниковых записей) не следует безоговорочно доверять тому, кто ведет повествование. Вдруг он плут?

P. S. Советуем прочитать «Трилогию Мёрдстоуна» самостоятельно – это интересный и динамичный роман, который увлечет даже далекого от фантастики читателя. В следующий раз поговорим о приёме интроспекции, при котором литературный герой осознает себя героем и может сломать стену между текстом и читателем.