Федор Марков: Продолжая традиции предков!

NikBara 4 года назад 251

Федор Марков: Продолжая традиции предков!

Перед Новым Годом мы посетили мастерскую народного художника Якутии, известного мастера-костореза Федора Маркова.

Вашему вниманию фото и видео мастерской мастера, его работ и творчества!

На фото: Федор Марков рассказывает философию своего произведения.

О Федоре Маркове на

сайте

библиотеки г. Мирного:

МАРКОВ ФЕДОР ИВАНОВИЧ

(к 70-летнему юбилею художника)

Искусство – для многих это то, чего нет в повседневной жизни, и человеческая душа ищет красоту, которую воображение и руки его могут создать. – Искусство – это красота, созданная воображением человека. – Искусство – это потребность души. –Искусство – это отражение материального мира в вещах, созданных человеком

…

Эти слова, как не что другое (кроме конечно великолепных работ самого МАСТЕРА) представляют образ всем знакомого, а может и не знакомого (для этого и написана эта статья), великого (не боюсь этого слова

) мастера – костореза, мастера – ледовых скульптур

– Заслуженного художника

РФ

,

Народного художника Республики Саха (Якутия), Федора Ивановича Маркова.

Родился Федор Иванович Марков 5 октября 1948 года в селе Табага Мегино-Кангаласского улуса. Окончил Якутское художественное училище.

Член Союза художников России с 1980 года.

Работал на фабрике народных промыслов «Сардана» ювелиром и мастером-косторезом по созданию малосерийных и уникальных образцов. В конце 1980-х годов увлекшись японским косторезным искусством в стиле

окимоно и нэцкэ

, стал резать миниатюру, близкую японской. При этом сохранил традиции якутской резьбы по кости с ее цельностью, сдержанностью чувств и приемами обработки кости.

Восемь работ Ф. Маркова было отобрано для участия на выставке в Японии. Его произведения косторезного искусства привлекают сюжетами, типичностью избранных для резьбы образов. Многообразное по своей основе, искусство Якутии развивается собственным путем и вместе с тем оно неотделимо от искусства других народов России.

В 1992-1994 годах прошел стажировку в творческой мастерской скульптуры Красноярского отделения Российской Академии художеств. Во время длительной поездки в США овладел техникой

монотипии.

Ф. И. Марков хорошо владеет техникой разнообразных материалов, создает композиции на современную жанровую, фольклорную и анималистическую тему.

Основные работы: объемная композиция из мамонтовой кости

«Журавли

»; серии «

Мои предки»

, «

Тропою тундры

»; миниатюры «

Якутские пословицы»

,

«Шаман

», «

Семейство мамонтов», «Хапсагай»

и др.

Регулярно участвует в международных конкурсах ледовой скульптуры, где завоевывает призовые места. Лед он считает своим хобби, так как основная его специальность и любимое дело – это резьба на бивнях мамонта и по кости, по диплому – мастер-косторез. На протяжении многих лет он украшает к новогодним праздникам Якутск своими красивыми, колоритными и удивительными ледовыми скульптурами. «В последнее время я не берусь за украшение площадей. Раньше всегда занимался скульптурами на площади Орджоникидзе

…

Я бы сам занялся, но мне бы пришлось тогда оставить свою работу и возможность заниматься косторезанием, а это мне дороже. Лед тает, и жалко бывает свою работу, когда она исчезает и остается только в фотографиях. С костью все по-другому» – делится мастер.

Фёдор Марков

– Народный художник

Якутии

, широко известный в России и за её пределами. «Изделия из кости мамонта можно увидеть в Национальном художественном музее Якутии, Якутском культурно-историческом музее имени Ярославского, а также в Чите, Новосибирске, Иркутске, Омске, московских музеях», – скромно рассказывает Федор Иванович. Также он строит на заказ национальные

якутские

балаганы

со всеми атрибутами, причём не только в Якутске, но и за границей, например, в Исландии и во Франции.

В 2002-2003 годах участвовал в конкурсе скульптуры из песка в Финляндии и Санкт-Петербурге. В 2004 году занял первое место в конкурсе ледовой скульптуры в Харбине (Китай).

Награжден премией Якутского обкома ВЛКСМ «Лучший дебют 1982 года», дипломом Президиума Российской Академии художеств.

Телевидение Финляндии о Федоре Маркове.

Наша семья дружит с Федором Ивановичем очень давно, еще с 90-х годов.

Фото с конкурса ледовых скульптур в Хабаровске, январь 2002 года.

После Фестиваля “Зима начинается в Якутии” 6 декабря 2019 года мы провели экскурсию по Якутскому Музею истории и культуры народов Севера им. Е. Ярославского для гостя из Канады г-на Икуо Канбаяси.

Фото мастерской мастера.

Мастер за работой.

Рассказывает о структуре мамонтового бивня.

Творения мастера.

Композиция в стиле якутских мастеров 19 века.

В книге Владимира Харлампьевича Иванова “Якутская резьба по кости”

На сайте

Резчику.ру

:

Со второй половины XIX в. резчики обращаются к объемной резьбе. В 50-х годах И. А. Гончаров отмечал наличие круглой скульптуры из кости*. В конце XIX — начале XX в. появилось большое количество изображений жанровых сцен из жизни якутов, множество моделей якутской и тунгусской обстановки, орудий охоты, юрт, нарт, лодок с гребцами. Обилие подобных изделий связано с усилением интереса к этнографии народов Сибири, к коллекционированию этнографических материалов как частными лицами, так и музеями. Сбором этнографических коллекций занимались в то время Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, отдел этнографии Русского музея (ныне Государственный музей этнографии народов СССР), Благовещенский музей, а также ряд зарубежных музеев**. Изделия подобного рода преподносились в качестве даров высокопоставленным гостям.

В частности, модели якутской и тунгусской обстановки были подарены проезжавшему в 1890 г. через Иркутск по пути в Японию царскому наследнику Николаю

, блюдо из корня березы со вставками из мамонтовой кости вручено приезжавшему в Якутск иркутскому генерал-губернатору Горемыкину***.

Наконец, этнографические коллекции фигурировали на различных выставках. Так, на Всероссийской выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде, по сведениям обозревателя, довольно широко был представлен быт якутов. «Тут мы видим, — писал автор, — модели их жилищ, коллекции предметов, иллюстрирующих средства передвижения якутов (езда на оленях, собаках, лошадях, волах), домашнюю обстановку и утварь, затем орудия охоты, рыболовства, изделия якутских кузнецов, являющихся также ювелирами… якутские игрушки и игры»****. Модели быта из дерева и кости использовались и для шаманских мистерий.

Принципиально новым в жанровых композициях было освоение косторезами пространства, пространственной взаимосвязи фигур и предметов. Вполне естественно, что восприятие пространства в произведениях мастеров конца XIX в. было наивным. Каждая фигура и предмет выполнялись отдельно и лишь затем скомпоновывались на единой подставке. Последняя мыслилась условной, объединяющей отдельные элементы. Поэтому подставки не обрабатывались декоративно и не имели деталей, конкретизирующих обстановку, среду. На гладкой поверхности подставки вырезались отверстия, в которые вставлялись и закреплялись клеем соответствующие выступы в основании фигур.

При компоновке фигур на подставке мастера стремились прежде всего раскрыть смысловую, сюжетную сторону, не всегда учитывая такой момент, как пластическая цельность, взаимосвязь фигур и предметов. Поэтому в конечном итоге получалось несоответствие в этой взаимосвязи. Так, в сцене исцеления больного шаманом (рис. 13) связь фигуры лежащего человека с поверхностью кровати не была продумана и оказалось, что ноги и голова повисли в воздухе. И если под голову мастер подложил подушку, то ноги так и остались повисшими над кроватью*.Точное анатомическое строение тела человека, его пластика были неведомы народным мастерам. Это естественно, поскольку изображение обнаженной человеческой фигуры отсутствовало в якутском искусстве.

*(

МАЭ, № 701-38.

)

Фигура человека в резьбе конца XIX в. воспринимается как единый замкнутый блок кости. Плоская, круглая или квадратная в плане фигура характеризовалась статичностью, спокойствием позы. Тело человека членилось на три части по вертикали: голова, туловище, ноги. Руки плотно прилегали к туловищу, чаще всего вытянуты вдоль тела. Компактность, цельность, стремление по возможности сохранить блок кости, так же как и макетный характер композиции, можно объяснить присущим народному искусству экономным отношением к материалу: пуд кости в конце XIX в. стоил 25—30 руб., в начале XX в. — 50—60 руб.*

*(

См.: Доппелъмаир Г. Г. Пушной и охотничий промысел Якутии. — В кн.: Якутия. Л., 1927, с. 443.

)

Принцип экономии материала сказался и в стремлении к максимальному сохранению кости, к минимуму отходов. Отсюда — компактность решения фигур, отсутствие просветов внутри контура и то, что мастера избегали изображения выступающих частей тела. Чаще всего они резали сидящую фигуру, у которой ноги намечались небольшими выступами. С точки зрения экономии материала это наиболее рациональная схема. Из одного блока кости вырезали фигуры двух сидящих с таким расчетом, чтобы срезанная над головой одного человека часть костяного блока соответствовала выступу ног другого. Поэтому ноги получались короткими, длина их была равна толщине туловища. Ноги сопрягались с туловищем под прямым углом. Блок кости использовался при этом без потерь.

Если нужно было показать какие-либо сильно выступающие части, мастер резал их отдельно, скрепляя затем с основной массой при помощи клея. Так, в распространенном в то время изображении гребца в лодке весла резались отдельно; такие детали, как оружие охотника, орудия труда, предметы быта, тоже выполнялись отдельно и затем механически соединялись с фигурой человека — либо вставлялись в отверстия, просверленные в кисти руки, либо приклеивались. Особенно наглядно такой подход заметен в изображениях животных. Фигуркам лошадей, коров, оленей мастера старались придать больше сходства, соблюдать близкие к естественным пропорции. Если при изображении человека можно было обобщить фигуры с помощью длинной одежды, то в резьбе фигур животных такая возможность исключалась. Поскольку выполнение длинных ног животных, рогов оленя требовало снятия большой массы кости, а это противоречило принципу экономии, то мастера нашли очень простой выход: все выступающие части животных они вырезали отдельно от туловища и головы, составляющих единый блок, а затем вставляли в высверленные отверстия и закрепляли клеем.

Особенности пространственно-композиционного решения, трактовки фигур можно проследить по работе безвестного мастера конца XIX в.

«Модель якутской обстановки»

, находящейся в Музее антропологии и этнографии (рис. 14, 15)*. Перед автором модели стояла сложная задача — наглядно показать особенности хозяйства и быта якутов. И он блестяще справился с ней. Удивительно, как на сравнительно небольшой подставке мастер сумел скомпоновать, не перегружая композиции, основные типы строений якутов: зимнюю и летнюю юрты, амбар, хотон (хлев), навес для лошадей, продемонстрировать основные виды работ: доение коров и кобылиц, сенокос, приготовление кумыса и летний праздник ысыах со сценами кумысопития, борьбы, танцев, скачек.

*(

МАЭ, № 313—75.

)

Композиционно модель четко расчленена на три части. Меньшую, правую, часть занимают две симметричные отделенные изгородью композиции, иллюстрирующие различные виды скотоводства. Большая, левая, часть разделена на три группы: группа строений, сенокосные работы и изображения празднества. Каждая из этих частей, хотя они и не разделены загородками, представляет собой вполне самостоятельную композицию. Главное место занимает сцена летнего праздника. Она отделена от двух других частей полукругом сидящих зрителей и танцующих женщин. На переднем плане эта группа замыкается фигурами соревнующихся в лошадиных бегах, празднично украшенным местом для разливания кумыса — тюселгэ и коновязью с привязанной к ней нарядно убранной лошадью. Модель летней берестяной юрты — урасы, являющаяся высотной доминантой композиции, отделяет группу строений от сцены, изображающей сенокос.

Вместе с тем автор работы добивается цельности и единства всей композиции благодаря широкому применению ритмических повторов. Так, стилизованное изображение берез перед урасой получает отзвук в аналогичных березках тюсельгэ, орнаменту урасы вторит украшение сосудов для кумыса. Изображение лошадей в группе ысыаха связывает ее с композицией правой части (загон лошадей), а фигура быка в сцене сенокоса — с другой композицией правой части, где изображен скотный двор. Многократно повторяется фигура женщины в высокой шапке: мы видим ее и в группе людей, разливающих кумыс, и среди танцующих, разгребающей сено, готовящей кумыс, доящей корову и кобылу. Движение косаря получает отзвук в движениях борцов, полукруг фигур людей, стоящих у тюсельгэ, повторяется в полукруге зрителей и танцующих.

Фигуры людей и животных выполнены компактно, лаконично, обобщенными плоскостями, в то же время мастер тонко моделирует форму. В отличие от работ большинства резчиков автор модели избегает составления животных из отдельных элементов, режет их из одного блока кости. В изображении лошадей он добивается живости и большого сходства. При обобщенном решении объемов резчик декоративно обрабатывает гриву и хвост, тонко прорабатывает формы так, что грива мягко облегает фигуру и сквозь нее просвечивают формы тела. В сцене скачки бег лошадей показан несколько условно, конечности лошадей жесткие, негнущиеся, но в посадке головы, в ее устремленности чувствуется живая, естественная динамика движения, обнаруживающая большую наблюдательность мастера.

Трактовка человеческой фигуры типична для якутских мастеров. В то же время в некоторых фигурах резчик добивается большой выразительности движения, как, например, в фигуре косаря или в изображении левого мужчины в группе у тюсельгэ. Как и в других работах якутских косторезов, трактовка лиц схематична, но все же видно, что автор модели стремится разнообразить их по форме, пропорциям, добивается различия в выражении.

Среди работ конца XIX в.

«Модель якутской обстановки»

выделяется уверенной организацией композиции, тонкостью и мягкостью моделировки, большой декоративностью. Легкая полировка позволяет мастеру выявить мягкий блеск, а контраст с темной поверхностью подставки из капо-корешка подчеркивает белизну мамонтовой кости. Умение отобрать наиболее характерное, типичное, фронтальность при решении человеческих фигур, высокое чувство декоративного — все это обнаруживает руку незаурядного мастера, хорошо освоившего традиции резьбы по кости середины XIX в.

«Модель якутской обстановки» стоит особняком среди работ косторезов конца века. Художественный уровень большинства работ этого периода значительно ниже. Выполнены они грубо, однообразно, хотя и не без некоторой экспрессии. Декоративные качества мамонтовой кости мастеров конца XIX в., как правило, не интересовали.

И в 2015 году в Якутске экспонировалась уникальная неожиданная находка. Композиция “Якутский праздник” была приобретена Британским музеем на Всемирной Выставке в Париже в 1867 году.

Федор Марков рассказывает философию своего творения из кости мамонта.

Фото на память.

Желаю дальнейших успехов, удачи и народного признания Федору Маркову и всем мастерам – косторезам, людям искусства, которые своими талантами вносят большой вклад в международное признание малочисленного северного народа саха и других народов Якутии!

Мои посты о выставках якутских мастеров:

Путешествие длиною в век. С Британским Музеем.

8 марта в Ледовом городке!!! Салют и Большая горка!

“Якутия мастеровая”: VIII-я республиканская выставка и шествие народных мастеров!

Видео с мартовских ярмарок – Выставки-ярмарки “Якутия мастеровая”и Ярмарки handmade мастеров в цирке!!!

Видео выставки “Ыһыаҕым саргылаах таҥаһа кэскиллээх киэргэлэ”!

7 Фестиваль косторезного искусства народов России в Якутске!

Моя страница в Дневниках якт ру.:

https://nikbara.ykt.ru/

Мой сайт (в процессе строительства):

https://nikbara.ru/

Просьба подписаться на мой канал “Николай Барамыгин” на Ютуб!

https://www.youtube.com/c/НиколайБарамыгин

И на мои аккаунты в социальных сетях!